Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков - Сергей Сигрин
Мефаэлет осколком меча разрубил тяжёлый плазмер в руках псимедика, в зрачках которого горел тёмный огонь презрения. Стражи подхватили свои копья и окружили улыбающегося кривой ухмылкой тело носителя тёмного балгра.
– Ты проиграл! – громко произнёс Мефаэлет. – И будешь помещён обратно в стазисную камеру на все времена!
Вместо ответа тело псимедика скрутила судорога и он изверг содержимое пустого желудка на пол, не прекращая скалить зубы в жуткой улыбке. Мефаэлет схватил его за шиворот серого комбинезона и поставил на ноги:
– Я знаю, кто сейчас управляет телом и даю тебе последнюю возможность облегчить свою участь! Ты, управитель первого звена, сейчас же покинешь тело псимедика и останешься жив!
– Вали к червям бездны, бранг гелан! – усмехнулся псимедик и обдал верховного правителя гелан желудочным соком.
Мефаэлет отбросил от себя корчащееся тело и брезгливо поморщился. Трещина в плитах дрогнула и из неё в помещение хранилища потёк серый туман. Брас Велинк, под управлением тёмного балгра, быстро полз на четвереньках к затягивающемуся провалу. Копьё с плазменным лезвием с силой впилось в тело псимедика и пригвоздило того к полу. Тёмный балгр, готовый сбежать в свой мир немного не успел, и теперь царапал в предсмертной агонии пол хранилища. Стражи прервали его мучения, а заодно и мучения Браса Велинка, выстрелами из тяжёлых плазмеров. Лёгкий сквозняк из провала разносил по хранилищу пепел сгоревшего тела.
Мефаэлет опустился рядом с комиссаром и дотронулся до его шеи. Пульс едва прощупывался и тогда верховный правитель гелан посмотрел на ещё открытый пространственный провал.
Глава 28
Терафим снова оказался в своём сне. На огромной скорости он летел к звёздному сверхскоплению, что было местом его рождения. На этот раз в нём не было видимых границ между мирами и оно уже полностью сформировалось. Полное бурлящей жизненной энергии и желания познавать… Терафим замедлил полёт и в нерешительности остановился на границе звёздного сверхскопления:
«Если это мой дом, то отчего я не могу заставить себя переступить его порог?»
Едва заметное движение в тёмной материи пространства, мерцающая красными, синими и белыми звёздочками чешуя абсолютно чёрного змея хаоса, готового ответить на любой его вопрос… Терафим молчал. Змей ждал. Время текло неспеша в обоих направлениях. Терафим так и не решился. И когда змей ушёл, Терафим подумал:
«Чего не хватает моему дому, чтобы в нём зародилась жизнь? А чего не хватает мне, чтобы вернуться к истоку всего?»
Звёздное сверхскопление начало уплотняться и сворачиваться в спираль. Спираль становилась всё ярче и массивнее – огромная масса скопилась в точке, не имевшей ни начала, ни конца. А потом вся эта масса резко сжалась до состояния сингулярности и взорвалась.
Терафим очнулся в нуль-переходе и на него с улыбкой смотрел страж предела. Под его взглядом Теф чувствовал себя, стоящим перед директором школы, провинившимся школьником, которому нечего было сказать в своё оправдание, чем вызывал ещё большую улыбку у стража.
«Что порождает в тебе такую эмоцию?» – поинтересовался страж закона.
«Я ценю жизнь во всех её проявлениях…» – начал Терафим.
«И поэтому, – подхватил его мысль страж, – ты огорчён смертью нескольких гелан?»
«Нет, – понурил взгляд Теф. – Меня огорчает мысль о том, что я поддался ярости и желанию отомстить…»
«То есть ты испытал чувства обычного человека?» – улыбнулся страж закона.
«Я так долго был рядом с ним, что не мог не впитать часть его поля сознания!» – горячо ответил Терафим.
«А он взял часть твоего и стал лучше, – рассудительно ответил страж. – Теперь он продолжит своё существование там, где ему и надлежит быть».
«Отломанная ветка… – усмехнулся Теф. – Разве гелане не поместили его вновь в камеру?»
«Нет. Верховный правитель проявил мудрость и отослал его ко мне».
«Жаль, что мы больше не увидимся, – грустно сказал Терафим. – Мне его общество казалось полезным…»
«Увидишься, но для этого тебе придётся пройти долгий путь», – загадочно улыбнулся тот, кто был невозможным для многих, но возможным для других.
«Разве я не вернусь к своему началу? – удивился Теф. – Разве не ради этого всё это было?»
«Именно так, фагоцит универсума, именно так», – страж предела заполнил собой всё пространство нуль-перехода и Терафим почувствовал себя в ограниченной замкнутой оболочке.
Вокруг была темнота и он мог дотронуться до её границ своей рукой, стоило её только протянуть. А потом началось движение. Его влекло к одной только ему известной точке, за которой его ждала новая жизнь.
Яркий свет ударил в его глаза и Терафим понял, что оказался заперт в теле какого-то гуманоидного существа. Его осторожно подхватили на руки люди в белых халатах, обтёрли мягкой тканью и положили на грудь женщине, с которой, к удивлению Терафима, у него образовалась сильная эмоциональная связь. Женщина поцеловала его и прижала к себе. Терафим чувствовал идущее от неё приятное тепло и слышал, как радостно бьётся её сердце.
– Почему он молчит и лишь улыбается? – поинтересовалась пожилая женщина в белом халате и легонько шлёпнула Тефа по низу спины.
Тело Тефа разразилось криком, а люди в халатах заулыбались и вернули его лежащей на кровати женщине.
– Имя уже придумали? – спросил один из людей в белом халате.
– Алексей, – улыбнулась лежащая на кровати женщина.
– Защитник, – кивнула пожилая женщина в белом халате. – Красивое имя!
Теф посмотрел на лицо лежащей женщины и подумал:
«Она очень красивая и любит меня… Отломанную ветку… Что смогла прорости…»
Женщину на кровати укрыли тяжёлым белым одеялом и лежащий на её груди Теф уснул.
Глава 29
Вестей о пропавшем несколько дней назад Шоне Оззрине не было. Для бармена по прозвищу «Жирный» он, с одной стороны, конечно, был чужим человеком, но с другой – тем, кто спас его от неминуемого ареста во времена сухого закона. Наверное, так и должны дети изумрудного острова помогать друг другу, даже находясь по разные стороны от границ очерченных законом. «Жирный» вздохнул и придирчиво осмотрел стенки хайбола на свет. Убедившись, что стакан чист и на нём нет пятен и потёков, он поместил его на поднос, заставленный такими же чистыми и сверкающими, как иногда говаривал Шон, сосудами противоядий для отравленных душ.
Дверь открылась и в зал вошла невысокая женщина в светлом плаще.
– Заведение закрыто, мисс, – Нед повесил свой передник на спинку высокого стула.
– Простите, что врываюсь, – она решительно подошла к стойке и посмотрела на него своими карими глазами на открытом мальчишеском лице с курносым носиком и маленьким ртом. – Вы ведь знакомы с этим человеком.
Она положила перед ним на стол фотографию в белой рамке. Нед быстро глянул на изображение – на фоне залива, на высоком камне стояли женщина в светлом и мужчина в сером плаще и шляпе. Пронизывающий сырой ветер с залива развевал полы их одежд, мужчина обнимал женщину со спины, а их губы слились в долгом поцелуе.
– Простите мисс? – Нед опёрся о барную стойку – он узнал людей на фотографии.
– Миссис Фолссон, – она поправила свои тёмно-каштановые волосы. – Но, возможно, вы меня знаете, как Дженни Шевенуа.
– Что вы хотите, миссис Фолссон? – посмотрел он на неё.
Она потупила глаза и сжала губы в тонкую линию.
– Передайте Шону, что у меня всё в порядке,.. – она быстро забрала фотографию с барной стойки и спрятала в кармане плаща. – И чтобы он меня не искал…
– А почему, вы, миссис Фолссон, думаете, что он придёт сюда? – посмотрел на неё из-под густых седых бровей Нед Порст.
– Простите, – она поджала нижнюю губу. – Он отзывался о вас, как о друге.
– Заведение уже закрыто, миссис Фолссон, – улыбнулся Нед и выключил свет над барной стойкой. – Всего
